Единственная
Предисловие к русскому изданию
Во время нашей первой встречи нас разделял занавес — нет, не железный — это был занавес одного из лучших концертных залов лос-анджелеса, «Шрайн Одиторум».
Ваши танцоры были просто великолепны! В конце выступления зал взорвался овацией, все кричали «браво», «бис», нас наполняли любовь и радость.
В те дни в Америке все были без ума от твиста, — и вот вы вышли на бис и сплясали нам... Твист! Зрители хохотали до упаду — кто бы мог подумать, что такие мастера могут танцевать этот незатейливый, но чисто американский танец, да так здорово!
В ответ на новый шквал аплодисментов вы подарили нам «вирджиния рил!», Американский «казачок», и это опять тронуло наши сердца, мы поняли, что вы очень хорошо знаете нас, и мы тоже знаем вас прекрасно.
Мы вскочили, плача от радости и смеясь. Американцы посылали воздушные поцелуи советским людям, советские — американцам. Нас объединила любовь.
С этого момента мы увидели вашу красоту и элегантность, ваш юмор и обаяние. Какие бы проклятия и угрозы ни посылали друг другу лидеры наших стран... Вы стали нами, а мы — вами, у нас больше не было сомнений.
С тех пор мы никогда не забывали о вас. Всякий раз, когда занавес поднимался, мы зачарованно смотрели на вас и мечтали, что придёт день и занавес исчезнет, и тогда наши встречи перестанут быть мимолётными.
И вот, этот день настал. Исчезли стены, разделявшие нас, и мы, как близнецы, разлученные с детства, бросаемся друг к другу в объятия, смеясь и плача от радости. Мы снова вместе!
Как много мы должны сказать друг другу! И всё — прямо сейчас, в эту самую секунду, ведь и так уже много времени растрачено понапрасну, а слова слишком неторопливы, чтобы выразить ими, как мы рады возможности, наконец, прикоснуться друг к другу.
Мы писали «единственную», надеясь, что этот день когда-нибудь придёт, но были совершенно поражены, узнав, что книга переведена на русский язык, — наша мечта сбылась!
Мы ещё могли поверить в то, что наши необычные приключения могут заинтересовать кого-то в Америке.
Но, каково нам было увидеть, что заложенные в этой книге идеи воплощаются в жизнь всем советским народом и вашим президентом, политиком-провидцем, по праву ставшим всемирным героем...
Может быть, где-то на жизненном пути мы оступились и случайно шагнули в мир, в котором воображение победило страх?
Мы с волнением следим за тем, как наши народы пытаются использовать этот шанс. Мы следим за этим, затаив дыхание.
Вот наша сокровенная мечта: пусть эта маленькая книжка, наш подарок вам, станет сценой, на которую ваши мечты выйдут вместе с нашими, и пусть поднимающийся сейчас занавес никогда уже не опускается.
Ричард Бах
Лесли Парриш-Бах
Штат Вирджиния, лето 1989 года.
Мы прошли долгий путь, Не так ли?
Впервые мы встретились двадцать пять лет тому назад. Тогда я был лётчиком, очарованным полётом, и пытался найти смысл жизни в показаниях приборов.
Двадцать лет назад наше путешествие привело нас в новый необычный мир, распахнутый для нас крыльями Чайки.
Десять лет назад встреча со Спасителем Мира позволила нам найти Его в нас самих. Но все вы прекрасно знали, что я был одинокой душой, прячущейся за экраном из слов и полётов в высоте.
Так оно и было.
Я верю, что узнал вас настолько хорошо, что вы можете разделить со мной все мои приключения, каким бы ни был их конец — счастливым или не очень.
Я, как и вы, начинаю осознавать, как устроен мир. Я, как и вы, чувствую безмерное одиночество и тревогу за всё то, что вижу в этом мире. Наверное, и вы искали единственную великую любовь своей жизни.
Искал её и я — искал и нашёл. Если вы прочли мою книгу «Мост через вечность», вы уже знакомы с ней. Теперь её зовут Лесли Парриш-Бах.
Мы пишем вместе, Лесли и я. Мы стали лесли ричард — уже точно не разобрать, где кончается один и начинается Другой. Теперь, когда вы уже познакомились с «Мостом», мы чувствуем вас почти членами нашей семьи.
К тем, кто, как и мы, любит полёт и приключения, присоединились и другие — те, кто ищет свою любовь, и те, кто уже нашёл её, — наша жизнь, как зеркало, отразила их жизни. И они пишут нам об этом снова и снова. Может быть, видя свое отражение в других, и мы понемногу меняемся?
Обычно мы разбираем нашу почту на кухне: пока один готовит ужин, другой читает письма вслух. Иногда, читая их, мы так хохочем, что салат падает в суп, а иногда — плачем, и наша пища становится горько-солёной.
Однажды, в жаркий летний день на нас, повеяло арктическим холодом от такого вот письма: «Помните, в книге «Мост через вечность» Вы упоминали о Ричарде из альтернативной жизни? Он сбежал, не желая отказаться, ради Лесли, от множества своих поклонниц.
Думаю, вам будет интересно прочесть моё письмо, потому что я и есть тот самый человек, и я знаю, что случилось потом...»
То, что мы прочли, нас просто потрясло. Этот человек, тоже писатель, неожиданно разбогател, опубликовав бестселлер. Потом у него тоже были проблемы с налоговым управлением. И он тоже прекратил поиски единственной, разменяв её на многих.
Он встретил женщину, которая полюбила его таким, каков он есть, и поставила перед ним выбор: или она будет единственной в его жизни, или уйдёт из его жизни совсем.
Перед такой же альтернативой когда-то поставила меня и Лесли, так что перед нашим читателем оказалась точно такая же возможность самому выбрать путь своей судьбы.
На этой развилке я выбрал дорогу любви и тепла, дорогу для двоих.
Он выбрал другой путь. Сбежал от женщины, любившей его, и, бросив свои особняк и самолёт, спрятался от налоговой инспекции в Новой Зеландии (именно туда, куда, чуть было, не отправился и я). Дальше мы прочли:
«...я продолжаю писать, и мои книги охотно покупают. У меня есть дома в Окленде, Мадриде и Сингапуре. Я путешествую по всему миру, кроме США. Никто теперь не приближается ко мне слишком близко.
Но я не могу забыть о моей Лауре. Как сложилась бы наша жизнь, если бы я воспользовался тем шансом? Может быть, Мост — это и есть ответ на мой вопрос? А вы по прежнему вместе? Правильно ли я сделал выбор? А вы?..»
Сейчас он — мультимиллионер, все его мечты сбываются и весь мир — его площадка для игр, но, дочитав это письмо, я смахнул слезу и увидел, что Лесли, уронив голову на руки, горько плачет.
Долго нам казалось, что он — просто фантазия, — просто призрак, живущий в мире-может-быть, куда могли бы попасть и мы.
Однако, после этого письма, мы не могли найти себе места, словно кто-то звонит в нашу дверь, а мы не знаем, как её открыть.
Затем, однажды ко мне странным образом попала в руки маленькая удивительная книжка по физике: «Интерпретация квантовой механики, с точки зрения множественности миров».
Существует множество миров, утверждает она. Каждый миг привычный нам мир расщепляется на бесконечное множество других миров с отличающимися друг от друга прошлым и будущим.
С точки зрения квантовой механики, не исключена возможность, что Ричард, решивший убежать от Лесли, не исчез на том жизненном перекрёстке, после которого так круто изменилось направление всей моей жизни.
Он существует и теперь, только уже в альтернативном мире, движущемся параллельно нашему. В том мире Лесли Парриш тоже выбрала иную жизнь: Ричард Бах вовсе не её муж, она ушла от него, узнав, что её ждут не обещанные им любовь и радость, но бесконечное горе.
После Множественности миров моё подсознание по ночам постоянно выдавало мне текст этой книжки и разрушало мой сон.
— А вдруг ты найдёшь путь в эти параллельные миры, — нашептывало оно. — Вдруг ты сможешь встретить Лесли и Ричарда ещё до того, как ты совершил свои самые страшные ошибки и свои лучшие поступки?
А вдруг ты сможешь предостеречь, поблагодарить или спросить их о чём-нибудь важном? Что они могут знать о жизни, о юности и старости, о смерти, о карьере, о любви к родине, о мире и войне, чувстве ответственности, о выборе и его последствиях, о том мире, который ты считаешь реальным?
— Убирайся, — говорил я.
— Ты думаешь, что не принадлежишь этому миру с его войнами и разрушениями, ненавистью и насилием? Почему же ты живешь здесь?
— Дай поспать, — говорил я.
— Спокойной ночи, — отвечало оно. Но разум-призрак никогда не спит, и я слышу шелест страниц, перелистываемых в моём сне.
Сейчас я проснулся, но вопросы остались. Правда ли, что наш выбор действительно изменяет наши миры? А что, если наука окажется права?